Почему вы обратили внимание на историю российского танцовщика Рудольфа Нуреева?
Лет 12 назад я впервые прочитал книгу моей подруги Джули Кавана под названием «Рудольф Нуреев: Биография». Никогда особо не интересовался балетом и мало знал о Нурееве, но меня захватила история молодости танцовщика: детство в Уфе, студенчество в Ленинграде, решение бежать на Запад. Эти линии ярко представились в виде фильма.
Вы с самого начала решили сыграть педагога Нуреева – Александра Пушкина?
Нет, для меня было важно, чтобы всех русских персонажей играли русские артисты, так же, как французов – французы. Русские актеры, по моему мнению, лучшие в мире. Но была одна проблема – финансирование. Найти деньги на этот проект оказалось неописуемо сложно. Я встречался со многими вашими артистами, но даже если они известны здесь, за рубежом их никто не знает. А продюсерам все равно, кто чему должен соответствовать, они хотят больших звезд, которые принесут фильму коммерческий успех. Кандидатов с мировым именем у меня не было. Тогда мое окружение начало задавать вопросы: «Рэйф, а почему бы тебе самому не сыграть?» Так это случилось. Но изначально я не собирался сниматься, мне хотелось хоть раз побыть просто режиссером.
Да, поэтому я спросила. Помню, вы семь лет назад привозили в Москву свой режиссерский дебют «Кориолан» и тогда уже говорили, что снимать и играть одновременно вам не понравилось…
…А потом сыграл главную роль Диккенса в своем фильме «Невидимая женщина». Но в эти моменты я разрываюсь. Как режиссеру мне необходимо следить за светом, разводить сцены, обсуждать детали с актерами, а не отвлекаться на то, чтобы учить собственную роль. В общем, давление со всех сторон. Но в случае с Пушкиным хорошо, что роль была небольшая, и я к началу съемок уже отлично знал сценарий целиком. К тому же у меня был опыт работы на русском языке с Верой Глаголевой (в 2012 году Файнс сыграл в ее картине «Две женщины». – Прим. «Антенны»). Так что присутствовала уверенность, что я справлюсь.
Вы снимались в парике?
Нет, я побрился специально для съемок. С моими эпизодами мы справились за 6–7 дней, и я вздохнул с облегчением.
Вы успели рассказать Вере Глаголевой о своем проекте «Нуреев»?
Да, когда мы снимали «Две женщины», я ей сообщил о том, что есть такая идея, показывал пробы Олега Ивенко, который в итоге сыграл главную роль. Потом она всегда интересовалась, как продвигается дело. И я помню август 2017 года. Мы тогда как раз готовились начать съемки в Париже. Я нервничал: финансовые вопросы не до конца урегулированы, не было уверенности, что проект вообще состоится. И в этот момент пришла новость о Вере (актриса ушла из жизни 16 августа. – Прим. «Антенны»)… Через два дня мы все-таки приступили к съемкам, но я начал их с разбитым сердцем. Потом уже сосредоточился на работе.
И какие сцены стали самыми сложными?
Сцены балета.
Я думала, вы скажете про русский язык.
Ну, я часто бывал в вашей стране, брал уроки русского. Так что это не проблема. А вот балетом я не занимался никогда, поэтому мои представления о том, как должны выглядеть танцевальные сцены, не всегда совпадали с реальностью, приходилось много раз переснимать.
Мы привыкли к тому, что наши актеры стремятся в Голливуд, а вы, наоборот, выбираете российские проекты. Откуда у вас такая любовь к России?
Это интерес с юности, но не просите меня его объяснить. Я просто всегда чувствовал благодарность, что могу читать таких писателей, как Достоевский, Тургенев, Пушкин, Чехов с его особой душевностью. Очень дорожу людьми, с которыми подружился в Москве и Санкт-Петербурге.
Александр Балуев, который снимался с вами в «Двух женщинах», рассказывал, что вы полюбили гречневую кашу.
Да, это правда. Тот период съемок был особенным. Мне кажется, у меня получилось в Москве почувствовать себя местным жителем. Я ходил в парк Горького и Третьяковскую галерею, да и просто много гулял, наблюдал за людьми. В книжные магазины нравилось заходить.
Что сейчас читаете?
Приступил к «Неаполитанскому квартету» Элены Ферранте. Из того, что до этого зацепило, – «Заговор против Америки» Филипа Рота.
В вашей жизни был учитель или наставник, советам которого вы до сих пор следуете?
Хью Краттвелл, глава Королевской академии драматических искусств, где я учился. Все студенты, которых я знаю, вспоминали его с теплотой (среди них Кеннет Брана, Алан Рикман. – Прим. «Антенны»). Он мог быть жестким: «Это плохая игра, Рэйф. Я не поверил ни единому слову». Но всегда говорил правду. Его не интересовала актерская техника или образование. Если актер здорово изображал смех и танцы, он не впечатлялся. Ему всегда хотелось увидеть подлинные эмоции. За это мы его и любили. И он дал мне лучший совет, когда я готовился к прослушиванию в академию: «Думаю, что ты актер. Но ты слишком стараешься. Не надо. Пусть все происходит само собой». Хью приходил ко мне на спектакли уже после выпуска.
Как считаете, были у вас роли, которые все-таки не получились?
Сенатор в «Госпоже горничной». Мне было лестно сниматься в паре с Джей Ло. Но я быстро понял, что в образе прекрасного принца играть особенно нечего.
А Джеймсом Бондом никогда не хотели стать?
Несколько лет назад велись такие переговоры. Но не думаю, что я был бы хорош в этой роли. Вот если бы снимали прошлые приключения Бонда в 1950-х, я бы хотел туда попасть. А сейчас мне комфортно в роли его начальника.
Досье
Родился: 22 декабря 1962 года в г. Ипсвич (Великобритания).
Образование: Королевская академия драматического искусства в Лондоне.
Карьера: снялся более чем в 60 картинах, в том числе «Список Шиндлера», «Английский пациент», «Госпожа горничная», «Две женщины» Веры Глаголевой, «Отель «Гранд Будапешт», сыграл злодея Волан-де-Морта в фильмах о Гарри Поттере, с 2012 года – актер франшизы «007» о Джеймсе Бонде; как режиссер снял картины «Кориолан», «Невидимая женщина», «Нуреев. Белый ворон».
Семейное положение: холост, детей нет. Состоял в браке с актрисой Алекс Кингстон (с 1993 по 1997 год).