Денис Косяков: «Жена меня ревнует. Правда, не знаю к чему…»

– Первые две недели у нас не было съемок, потому что декорации еще не были достроены, и все это время мы могли репетировать, прогонять сцены. И все вначале радовались морю, новой обстановке – тропики кругом, леса, пальмы-бананы-кокосы… После каждой читки мы бежали в море, где заходило красное солнце и купались. Потом начались съемки, и через два месяца у меня уже не было сил купаться, на море даже не хотелось ходить. С одной стороны, это идеальное место, но с другой – если там ничего не делать, становится реально скучно. И работать и отдыхать – это было идеально.

— Это должна была быть обычная спокойная смена, но из-за всего этого ада все пошло наперекосяк – Вилкова Ирина была привязана к дереву, ее заливало водой, и она промерзла насквозь! Я тащил Студилину за волосы – должен был волочь по траве, а тащил по глине, по какому-то жуткому месиву, Женя Кулик висел над костром и ему постоянно припекало. Ираклий, наш генеральный продюсер, бегал по всей декорации и поджигал ее, потому что она тухла, а там где не нужно было гореть – горела. Ливень пошел в самый неподходящий момент, а когда нужен был дождь – он кончался… И во всем этом хаосе у меня случилась истерика, меня всего трясло, я стоял и думал: «Так плохо не бывает, хуже съемочного дня в моей жизни еще не было». День кино у нас превратился в День ада на Сейшелах! Но оказалось, это не самое страшное – где-то в середине финальной сцены просто вырубился генератор. Нафиг. Нет электричества, съемка не может продолжаться, а это наш последний съемочный день – завтра мы улетаем. Все, конец. Но потом мы успокоились, отсмотрели материал, который успели отснять, и выяснилось, что электричество вырубило ровно в тот момент, где по драматургии было бы идеально сцену закончить. Так природа срежиссировала, смонтировала за нас.

— Они были на соседнем острове. Не знаю насчет колючей проволоки, не спрашивайте, возможно. Короче, мы их ждали, а они не доехали. Хотя я был бы рад встрече.

— Ты была бы рада? — обратился Денис к Анфисе. — Кому, Венцеславу? Знаете, у Анфисы специфический вкус (смеется).

— Мы снимали в четырех странах – на Сейшелах, в Доминикане, Таиланде, кое-что доснимали в Москве. 2015-й был для меня годом приключений, очень было здорово. Повидали многое – людей с автоматами, которые выбегали на съемочную площадку, повидали огромные волны, когда местные жители молились, думая, что пришла пора прощаться с жизнью, а мы снимали их на телефон. Это было незабываемо.

– Имеете в виду, пойдет ли он в конце фильма или нет? Вообще, нам не нравится слово «инвалид». Глядя на Костю, у вас хоть раз возникало ощущение его беспомощности? Нет? Верно, во многом он даже лучше, чем остальные герои! Костя может быть ограничен в движении, но он безграничен в возможностях. Он супергерой, а у каждого героя есть какая-то своя маленькая боль, свой нюанс. У Брюса Уэйна (Бэтмен, – прим. Woman’s Day) погибли родители, у Супермена разрушилась планета, у Сорвиголовы вообще нет глаз, всякое бывает… Супергерой на то и супергерой, чтобы была какая-то боль.