«Я лет десять жила одна, после того как сын женился и съехал на съемную квартиру, — делится 60-летняя пенсионерка Людмила Васильевна. — И именно эти годы стали лучшими в моей жизни. Судьба меня прежде не слишком баловала, всего пришлось добиваться самостоятельно. Овдовела совсем рано, ребенка поднимала в одиночку, без помощи бабушек и дедушек.
Сказать, что было трудно, — ничего не сказать. Особенно тяжко пришлось в 90-е: работы не было, денег тоже. Каждой детской вещичке, которую отдавали для Митьки друзья и знакомые, радовалась до слез. Не хватало ведь даже на самое элементарное, а нужны были и еда, и одежда, и развлечь ребенка хотелось. Помню, накануне его седьмого дня рождения поехала в магазин игрушек купить машинку с дистанционным управлением. Три месяца деньги на подарок собирала, а у меня их вытащили из кармана в троллейбусе. Плакала в голос. Сын тогда остался без подарка: купить его было не на что. Помню, как он меня успокаивал: «Мамочка, не переживай, мне не очень-то и хотелось эту машинку».
Я знала, как Митька об этой игрушке мечтал, но с каким недетским пониманием совсем еще маленький ребенок отнесся к этой ситуации!
Зато сейчас, спустя четверть века, мой уже взрослый сын ничего понимать не желает. В начале апреля, как и многие, он остался без работы. А поскольку ни своего жилья, ни накоплений у них с женой нет, платить за аренду оказалось нечем. Поэтому они быстренько собрали пожитки, съехали со съемной квартиры и вместе с двумя детьми приехали ко мне. Я поначалу была даже рада: ну как не помочь самым близким людям в трудную минуту? В тесноте, как говорится, да не в обиде, да и ощущение собственной полезности прибавило смысла моей жизни. Сын с женой и годовалым внуком разместились в моей спальне, а мы с пятилетней внучкой — в гостиной.
Я строго-настрого наказала им из дома не выходить (опасно же, а они молодые, им еще жить и детей растить), а сама бросилась закупать продукты, памперсы и прочую необходимую бытовуху. Старалась баловать их необычными блюдами и вкусной выпечкой: раз нет поводов для праздника, пусть хоть будет праздник живота. Деньги тратила свои: у сына-то работы нет, надо войти в положение.
Но, как оказалось, пребывание в моем доме семья сына расценила как своеобразный санаторий-профилакторий с бесплатным круглосуточным обслуживанием. На меня легло не только материальное обеспечение, но и вся работа по дому. Ежедневно с утра до вечера готовка, стирка, уборка — и все по кругу. Моя жизнь стала похожа на день сурка. Я восприняла бы эту ситуацию спокойно, если бы Митя с женой были заняты чем-то нужным и полезным, так ведь нет: сын днями напролет просиживает в интернете (и не по работе!), а невестка болтает по телефону с подружками. Дети предоставлены сами себе: внучка смотрит мультики на планшете, а годовалый младенец, ошалевший от замкнутого пространства, постоянно голосит и требует внимания. У меня от этой какофонии голова раскалывается, давление пляшет, а скрыться некуда.
Попробовала с сыном поговорить, мол, давайте бытовые проблемы все вместе решать, я уже с ног валюсь. Но Митя в ответ обвинил меня в бессердечии и эгоизме. Говорит, что и так находится в депрессии по поводу потери работы, и у него голова болит о том, чем платить по кредитам. И я, как мать, должна проявить сочувствие и понимание, а не предъявлять претензии. Хотя ни о каких претензиях и речи не было — просто поняла, что не справляюсь.
Я не переживаю о том, что нарушен привычный уклад жизни: на мой век всяких неурядиц хватало и на личном уровне, и в масштабах страны. Но с моей точки зрения, в трудные времена близкие люди должны сплотиться и помогать друг другу, а не паразитировать ни на материнском кошельке, ни на родительских чувствах. Я ведь несколько лет сыну твердила, что надо озаботиться приобретением собственного жилья. Доходы у них с женой были хорошие, они могли позволить себе и зарубежные путешествия, и дорогую брендовую одежду. При этом из кредитов не вылезали: потребности всегда превышали возможности. Но Митя меня и слушать не хотел, говорил, что можно и нужно позволять себе все здесь и сейчас. Свое нежелание покупать квартиру он объяснял тем, что весь цивилизованный мир живет в арендованном жилье.
Не знаю, как там во всем остальном мире, но в моем понимании собственное жилье — это базовая ценность. В свое время мне тоже хотелось бы ни в чем себе не отказывать, но почти все деньги уходили на строительство кооперативной квартиры. Той самой, в которой мы сейчас обитаем всей семьей.
Понимаю, что с окончанием карантина экономические трудности в одночасье не завершатся. Поэтому неизвестно, сколько времени Митя и его жена будут искать работу и как скоро смогут снова снимать жилье. Стыдно признаться, но я мечтаю, чтобы это свершилось поскорее. Потому что я хоть и пожилая, но еще живая и остро нуждаюсь в душевном и физическом покое здесь и сейчас».