Марат Сафин-сердцеед

Сначала он очень напугал меня. Вернее, сначала он просто не брал трубку. Ленивый голос, записанный на автоответчик, предлагал оставить свое сообщение: «И, может быть, я вам перезвоню…» Как же, знаем. Когда мне наконец удалось дозвониться, он деловито осведомился: «Сколько по времени займет интервью? У меня очень жесткий график». Ну ладно, на месте разберемся…

Мы встретились в кафе у Тишинской площади. Он подошел и протянул руку: «Марат». Сама бы я не догадалась! Ростом он на две головы выше всех окружающих, а в остальном – вполне демократичен: джинсы, темная куртка. Нам показали столик у окошка: «Вас здесь никто не побеспокоит», – улыбнулась официантка и поставила на стол свечу. Романтично.

– Что будете? – спросил Марат.

– Кофе.

– Ну тогда я – зеленый чай, – он откинулся на спинку стула, потянулся. – Так чем я так заинтересовал «Мари Клер»?

Мари Клер: Марат, как колено? Мы глазам не верили, когда смотрели Кубок Дэвиса…

Марат: Да, я получил серьезную травму, колено болело ужасно, и было вообще непонятно, останусь ли я в большом спорте. Уходить не хотелось, но результаты не радовали. И люди стали поговаривать, что все, мол, поезд ушел. Это самое ужасное для спортсмена – когда его вот так списывают. Но у меня желание играть было огромное. А поскольку вся моя жизнь крутится вокруг тенниса, если на корте все нормально, то и в остальном – тоже.Это правда, что к раненому Сафину окружающие мгновенно стали относиться хуже? Слава богу, не могу сказать этого про своих близких – семью и друзей. Вне зависимости от того, как я играю, они всегда меня поддерживают. Не отворачиваются. Могу сказать, что у меня самые замечательные друзья в мире. А в остальном – да, у нас быстро забывают героев.

Мари Клер: А кто ваши друзья?

Марат: Некоторых знаю еще с детства. Ну кто? Есть бизнесмены, есть художники.

Мари Клер: Известные?

Марат: Узкому кругу. (Улыбается) Хорошие отношения у меня с некоторыми спортсменами, например с Димой Сладковским, Ильей Ковальчуком – известный футболист, знаете, наверное?

Мари Клер: Олигархи?

Марат: Ну я бы не стал так громко говорить: олигархи. Скажем так: крупные бизнесмены. Такие же люди, с интересным жизненным опытом, кое-кто из них тоже играет в теннис.

Мари Клер: Как по-вашему, большие деньги портят людей?

Марат: Деньги просто дают свободу и возможность выбора. Но со временем начинаешь понимать, как все относительно: слава, успех. Вот я сейчас смотрю на этих мальчишек, которые только приходят в теннис, – сколько понтов! «Я круче всех, я лучше всех играю!» Просто смешно. Ведь в любой момент все это может закончиться. И что тогда? Сколько примеров, когда люди уходили из спорта – и просто терялись в жизни. Я понял, что надо готовить запасной вариант. Вот мне скоро 27, десять лет из них в профессиональном спорте… это очень много.

Мари Клер: Уже есть конкретные мысли по поводу запасного аэродрома?

Марат: Планы наполеоновские, но не так все просто, всему надо учиться. Вот я сейчас слушаю умных людей. Думаю, году к 2010-му как раз все и сложится.

Мари Клер: Скажите хоть, какая это сфера? Бизнес?

Марат: Конечно.

Мари Клер: Спортсмены сейчас – самые популярные ребята, секс-символы…

Марат: Ну это Курникова, наверное?

Мари Клер: И Буре, и вы…

Марат: Да ради бога! Мне по барабану. Слухи распространяются быстро, обрастают всякими нелепыми подробностями, и если ко всему этому серьезно относиться, можно с ума сойти.

Мари Клер: На имидже секс-символа можно много заработать…

Марат: Мне и так хватает. Все, что у меня есть – машина, на которой езжу, квартира, в которой живу, даже то, что мы здесь сейчас с вами общаемся, – лишь благодаря тому, что я теннисист.

Мари Клер: За вами на соревнования ездят девушки, готовые на все – лишь бы получить хоть капельку внимания…

Марат: Это приятно, конечно. Но я их совсем не воспринимаю как девушек, а просто как любительниц тенниса. И потом, они же совсем юные, лет 17–18.

Мари Клер: А девушки с Рублевки?

Марат: Причем здесь Рублевка? Я там не живу, и у девушек место жительства не спрашиваю. Если честно, никого у меня оттуда не было. Мне в первую очередь важно, чтобы девушка что-то собой представляла.

Мари Клер: Вы про успех в карьере?

Если долго встречаться с блондинками, захочется брюнетку. Должно же быть в жизни разнообразие!

Марат: Совсем необязательно. Просто чтобы имела свое «я», не боялась выражать свое мнение и отстаивать его. В общем, естественной была, открытой. А то, знаете, некоторые входят в образ и потом не могут из него выйти. Это сразу заметно и отталкивает.

Мари Клер: И при этом была честной блондинкой?

Марат: Если долго встречаться с блондинками, захочется брюнетку. Должно же быть в жизни разнообразие! (Смеется) А вообще, это совершенно не важно. Просто должно быть интересно, не пресно.

Мари Клер: Я заметила, вы раньше носили кольцо на цепочке…

Марат: А оно у меня и сейчас есть, хотите посмотреть? (Вытягивает из-под рубашки цепочку, наклоняется ко мне – так близко, что я чувствую запах мыла, с которым он принимал душ после тренировки, – на кольце выгравированы руны.)

Мари Клер: Что это такое?

Марат: Кольцо, серебряное, «Властелин колец», в Испании купил. Обожаю Толкиена, уважаю хоббитов, братьев наших меньших.

Мари Клер: Значит, никакой личной жизни?

Марат: Никакой (сокрушенно вздыхает). Я сейчас ни с кем не общаюсь, у меня нет девушки. К серьезным отношениям пока не стремлюсь, потому что не готов.

Мари Клер: Был печальный опыт?

Марат: Все болеют этой болезнью под названием любовь…

Мари Клер: Не все… А что, с вами такого не случалось?

Марат: Я думаю, все это когда-то испытывали. А кто говорит, что нет, просто лукавит. Я был безумно влюблен однажды, чуть даже не женился. Еще в Испании. Мы прожили вместе четыре года. Начали встречаться, когда я, восемнадцатилетний пацан, еще ничего собой не представлял. У меня ничего не было, даже машины. Она меня подвозила, с тренировок забирала. Всячески поддерживала, очень мне помогала морально. Я тогда снимал комнату… Потом появились деньги, мы купили квартиру, дом. Мы очень многое вместе пережили, это большая часть моей жизни.

Мари Клер: Она была старше вас?

Марат: Да, на два года.

Мари Клер: А почему расстались?

Марат: Разный менталитет, разные люди… Она испанка. К тому же я больше не хотел жить в Испании, рвался в Москву, домой.

Мари Клер: Вам здесь нравится?

Марат: Обожаю Москву, думаю, что это самый лучший город в мире. А я немало поездил… Здесь люди умеют отдыхать красиво, шикарно, с размахом. Меня это восхищает.

Мари Клер: А вы как отдыхаете?

Марат: По-всякому. Можно просто посидеть с друзьями в тесном кругу. Если хочется тусовки – пожалуйста, в Москве огромное количество замечательных, богатых клубов. Ходим в First, в Dяgilev.

Мари Клер: Вас там узнают?

Марат: Впускают пока еще…

Мари Клер: Просто так вот по клубам едете, напиваетесь, нарушаете спортивный режим…

Марат: Ну, представьте, я приезжаю в Москву на месяц-полтора в год! Я здесь отдыхаю. Ну да, конечно, хочется встретиться с приятелями, куда-то пойти, грубо говоря, подзажечь. А почему нет? Я имею на это полное право.

Мари Клер: Скажите, а вам не хотелось набить физиономию Абрамовичу?

Марат: С какой стати?!

Мари Клер: Даша Жукова…

Марат: Да ничего подобного. У нас все закончилось гораздо раньше. И пока мы были вместе, три года, никто ни с кем параллельно не встречался. Мы ругались, расставались, снова мирились. Все было достаточно бурно. А потом… куда-то ушло, исчезло само собой. Вдруг оказалось, что у нас совершенно разные интересы, круг общения. И, я думаю, мы абсолютно правильно сделали, что разошлись. Она молодая, я тоже, зачем портить друг другу жизнь?

Мари Клер: Чья была инициатива при разрыве?

Марат: Моя.

Всякий, кто болен этой болезнью – любовь, – воспринимает человека, который рядом, как свою собственность. Это ошибка. Он просто с тобой на какое-то время. Может завтра уйти, может – через год. Это его право.

Мари Клер: И как вы теперь относитесь к ее судьбе?

Марат: Абсолютно спокойно. Мне все равно. У нас все в прошлом. Это ее личная жизнь. Впрочем, я всегда буду желать ей всего самого лучшего. (Взгляд искренен и абсолютно безмятежен.)

Мари Клер: Скажите, Марат, а вы всегда так спокойны? Вы вообще способны на безрассудные поступки? Подраться, например, из-за любимой женщины сможете?

Марат: Ну что вы все – подраться? Драться из-за женщины – это вообще, по-моему, тупо (морщится). Мы же цивилизованные люди. Случалось, я ревновал, да. Всякий, кто болен этой болезнью – любовь, – воспринимает человека, который рядом, как свою собственность. Это ошибка. Человек не может принадлежать тебе, у него свои мысли, свои секреты. Он никогда не раскроется полностью. И он просто с тобой на какое-то время. Может завтра уйти, может – через год. Это его право. Бороться, драться… зачем? Она должна выбрать сама.

Мари Клер: А как вы ухаживаете?

Марат: Девушек уже трудно чем-либо удивить. Подарки… Своей испанке я оставил квартиру, машину и деньги. А вообще я не материалист и сам спокойно отношусь ко всяким побрякушкам. Зачем это, для кого? (Встряхивает руками, на запястье блестит Rolex.) Мне кажется, самое главное – это все же внимание и хорошее отношение.

Мари Клер: Цветы хотя бы дарите?

Марат: Цветы – да. Причем без всякого повода. Просто когда хочется сделать приятное. Дарю тюльпаны – мне кажется, это очень стильно. И розы – это традиционно, но очень красиво. Я дарил розы, посылал их в Париж.

Мари Клер: Кому?

Марат: Неважно. Русская девушка, работала фотомоделью в Париже… Это мое не очень приятное прошлое. Я сделал немало ошибок. К сожалению, довольно поздно это осознал. Хотел все исправить каким-то образом. Не вышло. Но розы посылал.

Мари Клер: Что же такого ужасного вы совершили?

Марат: Может, и ничего особенного, просто вел себя неправильно. Проявлял невнимание, небрежность, позвонить «забывал». Она переживала. В общем, какие-то мелочи, которые со временем все испортили. Теперь понимаю, что нельзя так.