Галина Стаханова: «Была двумя ногами на том свете, спасло чудо»

– Галина Константиновна, скоро парад Победы в честь ее 75-летия. Вы же ребенок войны?

– Да, я родилась в 1940 году, а в 41-м началась война. С мамой, папой и бабушкой эвакуировали в Алма-Ату. Приехали туда, и отец нас сразу бросил, ушел к другой женщине, перебивались как могли, было крайне тяжело. Мама заболела тифом, бабушка старалась все из еды отдать маме и мне, в итоге умерла от недоедания. Мама, к счастью, поправилась, но бабушку мы там и похоронили.

Жили на третьем этаже, как-то мама из чего-то умудрилась приготовить суп, налила в тарелку и посадила с ней меня на подоконник, окно открыто, она отвернулась, а у меня только ножки мелькнули из окошка… Мама бегом по лестнице вниз, с молитвой. И произошло чудо. Я упала в полуподвал, там булыжники, будто меня кто-то взял и положил ровно между тремя камнями. Соседские девочки подбежали, повели к подъезду, мама смотрит: я иду своими ножками, ничего страшного не случилось…

Потом мама сильно заболела, просила: «Галя, пойди к колодцу, принеси водички в чайнике. Попью, и мне лучше станет». Я маленькая (годика 3–4) пошла, стою, мне никто так и не помог, бегу домой, маме жалуюсь. Она: «А ты попроси кого-нибудь». Опять пошла, вернулась уже с полным. Она попила холодной водички из колодца и правда пошла на поправку. Чудеса случаются.

Оглядывалась, не идет ли отец с ножом

– Вы вернулись в Москву после Победы?

– Да. Дома нет, работы тоже, у мамы кроме меня еще Сашенька маленький, помочь некому. Братика моего она родила еще в эвакуации, встретила там мужчину…

С трудом маму взяли дворником. По ночам она лед колола. Днем подрабатывала — где постирает, где полы помоет, приберется… Одна с двумя детьми на руках. Поселили нас в здании МГУ на Моховой, где сейчас журфак, в полуподвале, семей 30 там жило. У нас одна большая комната разделена на четыре клетушки фанерными перегородками, которые и до потолка даже не доходили. Из мебели — диван, кровать, стол, стулья и все. Огромная кухня с большущей типа русской печью. Народу полно, как праздники, кто холодец готовит, кто пироги, запахи кругом… Братик ходил в детский садик рядом с нами, а меня мать отправляла на все лето в пионерский лагерь в Красновидово за Можайском — это спасало, там нас кормили, и маме было поспокойнее.

– А откуда у вас взялось увлечение театром?

– В лагере были кружки разные, и спектакли ставили — «Снежную королеву», «Любовь к трем апельсинам», «Чиполлино»… А рядом с нами на Моховой студенческий театр был, замечательный, мы сначала подсматривали в окошко, как там занимаются, а потом нас педагог Марьяна Герасимовна пригласила зайти… Я со школьных лет играла характерные роли — то Шута, то Ворону.

– Работать пришлось начать рано?

– Да. В Москве еще вдруг отец вернулся, приехал в белой горячке, хотел нас зарезать, я сама видела, как он здоровый нож прятал под матрас. Испугалась, просила: «Мамочка, не бери отца к нам жить». Но она не послушала, может, жалость проснулась. Потом нас переселили, дали за консерваторией комнату в коммуналке, и мама с собой отца туда взяла. Он чуть что кричал на нас: «Убью, зарежу!» Я ходила в школу и оглядывалась — не идет ли за мной с ножом, страх был. И после 8-го класса пошла в школу рабочей молодежи, мама меня устроила вахтершей, а потом на телефонную станцию МГУ, когда еще там был коммутатор. У каждого свой номер, как сейчас помню, у меня — второй. Брала трубку и представлялась: «Второй». Мама говорила, что по ночам я всю ночь кричала: «Второй, второй!»

Была двумя ногами на том свете

– Удивительно, как же вы в итоге оказались на сцене?

– Мама помогала по хозяйству актрисе Вере Николаевне Пашенной, попросила ее: «Послушайте, пожалуйста, мою дочь, бешеная она у меня, прямо бредит театром!» Я пришла, прочитала монолог Катерины из «Грозы»: «Почему люди не летают». Пашенная выслушала, сказала, что у меня много душевной теплоты: «В театральный тебе не советую, возраст уже, попробуй в самодеятельный театр». Мне ведь 25 лет было.

Потом я устроилась ученицей гримера Ивана Васильевича в Театр Маяковского. Он накладки, шиньоны делал много лет Иосифу Кобзону — классный мастер, учил меня шить парички. В массовке играла на сцене в «Гамлете»… А еще в свободное время ходила в массовку на «Мосфильм», мне интересно было. И вот, когда снимали фильм «Девчата», Люся Овчинникова предложила меня взять в эпизоды, к примеру, в тамбуре вагона у двери стояла.   

Позже мне Наташа Гундарева, которая играла в Маяковке, тоже говорила, чтобы я в самодеятельный театр шла. И вместе с подружкой решили поступать в Студенческий театр МГУ — меня взяли, а ее нет. Им тогда руководил Марк Захаров, ставил спектакль по Войновичу «Хочу быть честным». Меня утвердили на колоритную роль буфетчицы Зои. Впервые мое имя было напечатано в афише. Спектакль давался сложно, и я благодарна Марку Анатольевичу за то, что он научил самостоятельно работать. Сказал: «Ищите для своей героини что-то». И я искала варианты, чего только не делала — и губы красила, а потом взяла огромную пластмассовую брошь в виде хризантемы и на сцене прицепила на платье — хохот стоял в зале жуткий, а когда зрители успокаивались, я продолжала говорить дальше свой текст. Захаров похвалил за это решение, он научил меня держать паузу.

– С Роланом Быковым познакомились как раз в театре МГУ?

–  Он пришел к нам на юбилей театра в 60-х годах, там и встретились. Я не знаю, что в нем меня привлекло. Он какой-то простой, приятный в общении был, свойский… Но пил сильно, поэтому с ним было тяжело. Тем не менее мы прожили в нашей коммуналке, хоть и недолго, но определенный отрезок жизни. Он много снимался, жалко, что сам свою жизнь погубил. Его мама Ольга Матвеевна ко мне очень хорошо относилась, у нее везде были свои «шпионы», чтобы отловить сына. Звонила мне: «Галя, он сейчас в ресторане ВТО, привези его». И я шла, вытаскивала его из компании и доставляла домой.

– Любили его?

– Наверное. Да и потом, было много и приятных моментов. Помню, он маме говорил: «Как же я вашу Галю люблю!» Ролан всех любил, каждую женщину свою. Но больше всех — свою первую жену Лидочку Князеву. Я же с ним и работала тоже. В картине «Внимание, черепаха!» была ассистентом реквизитора, в Сочи на съемки ездили, потом уже один всего раз снималась в его фильме «Телеграмма» — играла медсестру, которая делает укол.

– Думаете, если бы не ваша болезнь и потеря ребенка, остались бы вместе с Быковым?

– Может быть, и да. Но со мной страшная история приключилась — воспаление седалищного нерва, сделали укол, пошло заражение, начался общий сепсис. Когда меня положили в больницу, ребенка потеряла сразу, врачи говорили, что и я двумя ногами на том свете. Четыре месяца отлежала. И меня второй раз чудо спасло. Доктора удивлялись, я была очень тяжелая, лежала, не двигалась, но у меня ни одного пролежня не было. Все недоумевали: почему? А я все время ерзала, наверное, жить хотела. Как-то пила таблетку и вдохнула «чешуйку» от оболочки, она в легкое попала, делали бронхоскопию. Помню, лежу ночью, не сплю, вижу: угол в палате у двери засветился, а на груди будто крест с отколотым уголком, вдруг чувствую, что с меня этот крест падает, и легче стало дышать. После этого быстро на поправку пошла. Сильно похудела. Когда начала вставать с кровати, первым делом доползла до весов — была 35 кг. Выписывали под Новый год, 31 декабря 1967 года, надевают на меня шубу, а я чуть не упала под ее весом.

Родила для себя

– Через несколько лет вы все-таки стали мамой. Дочку родить ваша мама уговорила?

– Да, она у меня мудрая была. Говорила: «Тебе уже за 30, останешься одна, я же не вечная, тебе ребенок нужен». Вот и родила для себя. Спасибо этому человеку за Машу. Дочь тоже, как и меня, ангел-хранитель спас. Я много работала. Как-то мама посадила дочь в коляску и пошла в магазин. И вот на углу Герцена с переулка поворачивал грузовик и смял бок коляски. А Машку будто кто-то повернул в другую сторону — ее не задело. Нам втроем нелегко было, но справлялись. А в 80-м году наши коммуналки консерватория забрала, и мы переехали в собственную двухкомнатную квартиру в Ясенево. Я была счастлива. А в театр МГУ тогда пришел Роман Виктюк.

– Вы же сыграли у него в фильме?

– Да, но это было позже, через лет 10, в 1985 году, в картине «Долгая память». У меня, кстати, там Машенька тоже снималась. А когда он пришел в театр, поставил спектакль «Уроки музыки» по пьесе Людмилы Петрушевской, меня после этой роли заметили. Этот спектакль посмотрел Евгений Евтушенко, причем не один раз, и сказал, что я буду у него сниматься. И в его режиссерском дебюте «Детский сад» я сыграла роль его бабушки. Снимали в Сибири, меня там все за свою признавали. Так что первую главную роль я исполнила в 43 года. И с этого момента пошло.

– Есть ли любимые роли?

– Естественно, «Детский сад». Еще «Мы везем с собой кота», там масса замечательных артистов, у меня хорошая роль одинокой тетки-няни Паши. «Мелкий бес», «Черная метка», где сыграла такую жестокую женщину, она мстит за свою любовь, зрители не ожидали меня такой увидеть. Ну, естественно, баба Маня в «Елках» — уже любимая народная героиня. Я роли не играю, проживаю сердцем.

И на карантине успела посниматься

– Почему дочка не захотела пойти по вашим стопам?

– Она думала, но решила, что не стоит. Машенька — разумная девочка, пошла в медучилище, потом окончила в институте сестринское дело, сейчас преподает в вузе. Маша говорит, чтобы стать актрисой, надо иметь дар, а если его нет, то и не стоит связывать себя с этой профессией.

– Внучка вами гордится?

– Гордится, конечно, любит. Лизе 9 лет. Окончила четвертый класс, учится хорошо. Сейчас характер меняется, гормоны начинают играть. А так она у нас замечательная, добрая, ласковая девочка, я ее очень люблю. Ходила несколько раз со мной на съемки телепрограмм, вижу, что умеет с людьми общаться, проявляет интерес, не боится камеры. Интересуют ее дизайнерские вещи, лепит красивые мелкие фигурки. Хорошо читает стихи, все старается сделать сама, без подсказок. Характер есть — это здорово. Думаю, что я хорошая бабушка: накричу, наругаюсь, но быстро отхожу. Несмотря на тяжелую жизнь, я счастлива: у меня любимые дочка и внучка.

– В октябре у вас юбилей. Что пожелаете?

– До сих пор желаю себе ролей. Мечтаю, чтобы внученька обрела счастье, и не только в карьере. Сама я шла только к тому, чтобы состояться в профессии. Ведь согласитесь, редко бывает, чтобы без учебы, окончания вуза можно было попасть в струю, как я. Приглашают постоянно, вот сценарий прислали, надо читать. Коронавирус, а я успела посниматься в шоу «Нагиев на карантине». Дома тоже съемки недавно проходили. Хочется подольше пожить, посмотреть, как будет все идти дальше, какими станут мои девочки.