– Если бы о моей жизни писали сценарий и там нужно было указать события, оказавшие влияние на судьбу, первым стало бы то, что я родился в один день с отцом, 23 марта. Кроме того, в этот же день состоялась премьера его самого любимого спектакля, а также ему дали звание народного артиста.
Все мое детство связано с театром отца, с его съемками. Когда у него случались гастроли или экспедиции, мы с мамой ездили вместе с ним. На моих глазах шла работа над картиной «12 стульев». Я даже снялся в эпизоде, где Остап говорит: «Альпийское нищенство — святое дело», и они с Кисой танцуют перед туристами в открытых машинах. За машиной бегут дети, мальчик в огромной белой папахе — это я. Бегу и кричу: «Деньги давай!» Я потом шутил, что как начал с этой реплики в кино, так потом и повторял ее отцу. А еще, кстати, в фильме у меня был второй эпизод. Я в костюме Бендера шел мимо кинотеатра «Россия», подходил к афише с отцом и говорил: «Лед тронулся, господа присяжные заседатели. Командовать парадом буду я». Закидывал на шею шарф и удалялся. Но когда сцену увидели в «Госкино», сказали: «Подрастающие Остапы Бендеры нам не нужны». И вырезали.
Дважды выгоняли за профнепригодность
– Я по большому счету не представлял, что на свете существует какая-то другая профессия. Но в 17 лет, когда окончил школу, заниматься ничем не хотел. Мама мечтала, чтобы я поступил в театральный в Тбилиси. А отец в тот момент предложил поехать с ним на машине в Польшу. Представляете, что для меня это значило? Заграница, да еще на папиной иномарке! Какая учеба? Но чтобы не обижать маму, я все-таки пришел в институт на первый тур, где в комиссии сидели друзья родителей. На все просьбы прочитать стихи, прозу или басню отвечал одно: «Не знаю». В общем, сказал маме, что волю ее исполнил, но не поступил. А в Польше мы с папой провели незабываемый месяц.
Отец старался перетащить меня в Москву, хотел, чтобы я помогал ему в бизнесе (Арчил открыл клуб «Золотой Остап». — Прим. «Антенны»). Я приезжал, жил год-два, потом срывался обратно в Тбилиси. Недолго поработал на «Мосфильме», куда отец меня устроил. Поучился во ВГИКе, но ушел.
А в 1981 году умерла бабушка со стороны матери, и я, приехав, застал маму очень потерянной. Решил остаться. Позвонил отцу, объяснил ситуацию, и он меня понял, поскольку сам безумно любил свою мать. Через три месяца были экзамены в театральный, курс набирала лучший педагог Лили Иоселиани, люди по три-четыре года ждали, чтобы к ней поступать. И я попал к ней. Учеба шла непросто. Я оказался на 4 года старше всех. А Лили была строгая, я же не люблю, когда со мной строго. Характер мой не сахар, что говорить. В общем, меня собирались выгнать за профнепригодность. Дважды. Ректор звонила маме или отцу в Москву: «Заберите сына, из него актера не получится, жалко смотреть, как он мучается». Несмотря на это, поменять профессию мне не хотелось никогда.
Отца нет, но я постоянно с ним общаюсь
– В 1988 году Темур Чхеидзе пригласил меня в Театр имени Марджанишвили, где поставил пьесу по повести Достоевского «Вечный муж». Я играл главную роль. На премьеру приехал отец. После спектакля поднялся ко мне в гримерку и сказал: «Занимайся кино и театром, это твое дело. Финансово помогать буду по-прежнему». Такое признание я услышал от него впервые, важнее для меня не было ничего.
В 2005 году ушла из жизни мама, а через полгода не стало отца. И с тех пор, что бы я ни делал в театре, где бы ни снимался, я все время с ним общаюсь. Стараюсь не уронить заданную им планку. Все время представляю, как он смотрит мой спектакль или фильм, дает оценку…
Хотя отец не учил меня жизни никогда. Когда после школы я начал жить с ним в Москве, он сказал: «Я не Макаренко, воспитывать не умею. Крутись вместе со мной, смотри, как я общаюсь с людьми, как реагирую, когда что-то не нравится. Впитывай». Он вставал очень рано, независимо от того, во сколько накануне лег спать. В 6 утра уже сидел за столом и работал. На каждый день был огромный список дел, исписанный с двух сторон лист. Я везде ездил с ним. И могу сказать, что это моя главная школа жизни, мой университет.
Сейчас кепка Остапа Бендера висит у меня в кабинете рядом с его фотографией. А еще очень хочу привезти домой один стул из двенадцати! Один такой стоял у отца в офисе, но куда он потом делся, никто не знает. Еще один, кажется, находится в гостинице на Мосфильмовской. Уже другая обивка, но стул тот же. Обязательно добьюсь, чтобы и у меня он появился. Нет ничего в жизни, что нельзя было бы сделать, главное — захотеть.
Я ворчун, все в городе знают
– Когда режиссер «Хэппи-энда» Евгений Шелякин приехал в Тбилиси подбирать актера на главную роль Ксенофонта, ему сказали: «Если хочешь, чтобы эту роль классически сыграл гениальный артист, бери Автандила Махарадзе, а если хочешь, чтобы человек просто этот образ прожил, бери Мишу Гомиашвили». Мы с Ксенофонтом очень похожи. У меня такой же сложный характер. Я тоже ворчун, и все в городе это знают.
Актеров на остальные роли режиссер пробовал уже в паре со мной и всегда спрашивал, с кем более комфортно. Мне кажется, это самый правильный подход, чтобы в фильме сложился ансамбль. В фильме рядом с Ксенофонтом всегда таец Бунча, артиста на эту роль подбирали в Бангкоке. Пришло много местных звезд, а я спустился в кафе и увидел, что сидит человек — вылитый Бунча! Его не надо ни гримировать, ни переодевать. Обратил на него внимание режиссера, мы проиграли эпизод, и тут же артиста утвердили.
Что касается наших различий, то в отличие от героя я не умею плавать. Могу я хоть что-то не уметь? В океане должны комфортно себя чувствовать рыбы и корабли, а человеку не обязательно. В готовке я тоже не мастер. Хотя лет 15 назад делал это хорошо. А потом потерял интерес. Тем более что моя супруга готовит гениально. За 15 минут сделает три вкуснейших блюда из того, что есть в холодильнике. Зачем же мне стараться?
Я придумал, что персонаж играет на укулеле. По сюжету героиня Жени Дмитриевой замечает Ксенофонту, что у него затвердевшие подушечки пальцев. У меня они по жизни твердые — от гитары. На укулеле пришлось потренироваться. Кстати, мелодию, которую Ксенофонт наигрывает в финале, сочинил я. Потом аранжировку темы гениально сделал композитор Алексей Айги.
Имена детей — семейная традиция
– Еще одна важная дата в моей жизни — 16 марта 2010 года. В этот день я познакомился со своей будущей супругой Кети Каландадзе. Она работала художником по костюмам на картине «Все ушли» Параджанова. Я в тот день пришел, чтобы она сняла мерки. Увидел и влюбился.
В отличие от моих родителей, я не хотел, чтобы дети пошли по моим стопам. В нашем деле талант, способности — дело десятое. Главное — фортуна. В этом плане опять же мой отец — пример. Но у него еще и работоспособность была невероятная. Он все время со мной ругался, не выносил, когда я долго спал: «Под лежачий камень вода не течет. Никто тебе под подушку деньги не положит».
Мой сын Арчил, ему 21 год, учится на программиста. А дочь Наталья, ей 31, хотела стать актрисой. Я был против. Когда она оканчивала школу, я улетал в Америку на гастроли и перед отъездом попросил, чтобы она меня не огорчала. Она поступила на экономический факультет, окончила его с красным дипломом. Я к тому моменту открыл киноакадемию. Дочь, не сказав мне, поступила в театральный на кинорежиссерский факультет. И ее дипломный фильм мне очень понравился. Но после этого она ничего не снимала. Работала в театре ассистентом режиссера. Потом училась еще на сценарном. А сегодня работает… главным бухгалтером.
В декабре 2018-го у Натальи родился сын Дада, мой внук. А когда женится мой сын, а у него родится мальчик, он назовет его Мишей. Потому что мой отец был Арчил Михайлович, я — Михаил Арчилович, мой сын Арчил Михайлович, и эта традиция должна продолжаться до победного конца.
Мечты о доме и собаках
– У нас дома живет кошка - огромная, белая, один глаз зеленый, другой голубой. Какая-то арабская порода, глухая к тому же. Не могу терпеть, когда она заходит ко мне в кабинет, лезет на стол, прячется под кушетку.
В моем детстве у нас был собственный дом, двухэтажный особняк с большим двором и огромным фруктовым садом. В старом тихом центре Тбилиси. Cколько себя помню, минимум одна собака в доме жила всегда. Причем серьезной породы: немецкая овчарка, дог. Последней у меня была кане-корсо, потрясающая. Но я живу не в доме, а в квартире. Собаке же необходимы пространство, воздух. И я отвез ее к своим друзьям в монастырь. С тех пор не навещал, потому что знаю: у нее осталась страшная обида, уверен, даже не посмотрит на меня и не подойдет. Вот сейчас говорю об этом, и комок в горле.
Моя большая мечта — иметь собственный дом с большим двором. Клянусь, на второй же день куплю двух собак!