Действие первое. Парковка гипермаркета. Вечереет, автомобилей становится все больше.
Действующие лица: я и мой спутник – молодой человек пяти лет. Мы рука в руке идем к машине. В какой-то момент мужчина резким движением выкручивает свою ладошку из моей. Как умудрился? До сих пор не понимаю! И мчится в сторону проезжей части.
Трюк! Он решил показать трюк, Карл!
Едва успеваю схватить его за капюшон. Вовремя: мимо как раз проскакивает легковушка, которая не может быстро затормозить на скользком льду. Три секунды хватаю ртом воздух: из слов, которые могла бы сказать, цензурных ни одного. То, что делаю потом, это, пожалуй, рефлекс. С размаху прикладываюсь к детской пятой точке. Не больно, нет. Зимний комбинезон спасает от неприятных ощущений. Но обидно и, смею надеяться, доходчиво.
Молодой человек громко рыдает. Проходящая мимо мамочка с карапузом в коляске смотрит на меня с ужасом. Да. Я. Ударила. Своего. Ребенка.
Действие второе. Те же действующие лица на прогулке.
— Тим, не ешь снег!
Ребенок отдергивает варежку от рта. Но тут же тянет ее туда снова.
— Тим!
Снова отдергивает.
— Мам, иди вперед, я тебя догоню.
Делаю несколько шагов, оглядываюсь. И вижу, как он пытается запихнуть в рот целую пригоршню снега. Маленькая ремарка: мы только-только вылечили ангину. Наши глаза встречаются. Мхатовская пауза.
— Тимофей!
Нет, даже нет так.
— ТИМОФЕЙ!!!
Мой крик рвет барабанные перепонки. Ребенок понуро бредет домой. Весь его вид выражает деятельное раскаяние. На несколько минут мне становится не по себе. Ровно до того момента, пока не пытается придержать руками двери лифта. Прикрикиваю снова. Настроение, если честно, подпорчено.
Жалуюсь приятельнице. В ответ она мне присылает ссылку на статью на одном из «мамских» форумов. Таких самобичевательных текстов множество в интернете, и они пользуются большой популярностью. Что-то из серии «я отвратительная мама, я накричала на ребенка, он так испугался, мне так стыдно, я больше никогда не буду, честно-честно-честно».
Считаю, что подобные тексты написаны в минуты активной фазы раскаяния. Можно миллион раз посыпать голову пеплом, заламывать себе руки, бить себя пяткой в грудь – все равно промажете и попадете в лоб. Заверять, что больше никогда, вы можете, сколько угодно. Простите, но либо вы лукавите, либо вы робот. Я считаю, что все так или иначе повторится. Потому что вы не идеал, потому что ребенок у вас – маленький шкода. А усталость и издерганные нервы никто не отменял.
Очень часто мне приводят в спорах такой аргумент. Мол, почему бы тогда не пойти и не наорать на начальника, раз нет других доводов. Не врезать мужу, когда заканчиваются аргументы.
Серьезно? Вы настолько же в ответе за взрослых половозрелых людей, как и за собственную кровиночку?
В пять-шесть лет дети еще плохо понимают, что такое смерть или опасность. Можно миллион раз повторить им, что машина может задавить. Что розетка может ударить током. Что если вывалиться из окна, то тебя больше не будет. И проговаривать это можно бесконечно, пока язык не сотрется.
Но #этожеребенок. Всю тяжесть ситуации он не осознает. Понятие «никогда» по отношению к себе самому отсутствует напрочь. «Вот умру и посмотрю, как вы плакать будете».
А вот страх перед наказанием есть. И пусть он лучше сейчас будет бояться маминого шлепка, чем сунет пальцы в розетку или доверчиво пойдет следом за незнакомцем на улице.
— Его можно серьезно наказать, – говорит мне подруга, услышав историю о машине.
Можно. Но потом, когда сама опасность будет устранена. А когда ты внутри ситуации, крик – это стопор. Услышал – остановись: то, что ты сейчас делаешь, опасно!
Да, я понимаю, удар – это не норма. Шлепок по рукам или по попе – это тоже не норма. И крик – это не норма. Но есть ситуации, когда это – необходимость. Да простит меня ювенальная юстиция.
При этом
— Я не ударю ребенка чем-то тяжелее ладони. Шнуры от электроприборов, мокрые полотенца в моем понимании – это уже элементы садизма.
— Я не произнесу: «Ты плохой!» Мой сын знает, что я сержусь не на него лично, а на его поступки. Ребенок не может быть плохим, может быть плохим то, что он делает.
— Я даю ему время подумать и осознать ситуацию. Он сам должен понять, из-за чего произошел конфликт. И потом мы это обсудим.
— Я извинюсь перед ребенком, если мой срыв – это результат моего плохого настроения. Поэтому иногда стоит взять трехсекундную паузу, чтобы понять, почему вас сегодня злят раскиданные игрушки, если вчера вы даже не отреагировали на это.
— Однажды я ему сказала: запомни, как бы я ни кричала, как бы ни ругалась, я очень тебя люблю. Да, я из-за многого расстраиваюсь. И так реагирую. И кричу, потому что мне обидно, что ты такой умница и такое вытворяешь.
Мне кажется, что он меня услышал.