Ольга Волкова: «Я радуюсь каждой секунде жизни»

– У вас и первый, и второй муж с фамилиями Волков. Судьба?

– Наверное. В первом, Леониде Волкове, привлекло, что он кинооператор — это мужская профессия. Но мы разными оказались. От него я родила Катю, хотела больше детей, но он — нет. А актера Николая Волкова я была поклонницей, смотрела его спектакли. Однажды меня пригласили на съемки и спросили, кого хочу в партнеры. Ответила: «Волкова». Мне: «Он капризничает». И я решила его уговорить. Фильм так и не сняли, но у нас с Николаем было много подобных пересечений.

– Вы ведь не были замужем за ним?

– Нет. Я сразу предложила вариант несупружества. А ребенка хотела от него родить. И сказала, что никогда больше его не побеспокою. Я — Волкова и Ваня — Волков. Сын с детства знал, кто его папа. Но только спустя много лет жена Николая Вера помогла встретиться Ване с отцом.

Шла на пробы и уговаривала себя не снимать

– Когда вы ждали сына, даже отказались от главной роли в фильме Петра Фоменко…

– Да, и не жалею. Если бы все складывалось, как хотела, я бы каждые пять лет рожала. Но роль в картине «На всю оставшуюся жизнь» была замечательная. Фоменко сказал мне: «Для вас — это единственный шанс попасть в большое кино». Но я выбрала сына. А эту роль прекрасно сыграла Людмила Аринина. В годы перестройки существовал список лиц, не рекомендованных для положительных ролей, он был огромным: Гафт, Чурикова, еще много артистов и я. Об этом я узнала позже.

Я вообще долго не снималась в кино, несмотря на то что мой первый муж был кинооператором. Может, у него ревность присутствовала, не знаю, но он сказал: «Тебя никогда не будут снимать». Я была худая, с асимметричным лицом. Когда меня приглашали на пробы, несла с собой фотографии любимых коллег и говорила: «Посмотрите на меня, какая я некрасивая, и на них, они отлично сыграют». Так что сама всех уговаривала себя не снимать. Избыточная энергетика в театре — хорошо, в кино — нет: лицо пляшет, глаза из орбит вылезают… Долго думала, как мне справиться с этим, и вспомнила Валентину Теличкину, она и не подозревает, что стала моим педагогом. Представляла ее постоянно, убрала всю энергетику внутрь себя. А второй мой наставник — гениальный питерский композитор Олег Каравайчук, он сыграл в нескольких фильмах в эпизодах, в том числе и продавца-букиниста в «Секундомере». Я когда это кино увидела, сказала ему: «Как так? У вас лицо соткано из света, а у всех — из мяса». Он мне: «А это как будто картошку глотаешь, и нужно, чтобы она прорастала в темечко, не через глаза». Для меня это был первый серьезный урок. Мне было уже за 30, когда я научилась держать лицо и глаза в руках.

– Вы снялись в шести фильмах Эльдара Рязанова. Как с ним познакомились?

– Работала в Ленинградском театре комедии. Он пришел с Эмилем Брагинским (драматург и сценарист. — Прим. «Антенны») на премьеру спектакля «Сослуживцы», того самого, по которому потом был сделан «Служебный роман». Я играла Мымру. Рязанов был в восторге. Наговорил на банкете по поводу премьеры много лестных слов, назвал Смоктуновским в юбке, сказал, что будет меня снимать, и забыл на 15 лет. А потом Олег Басилашвили сказал Рязанову: «Олечка — замечательная актриса. Почему ты ее не берешь?» «Вокзал для двоих» стал первой картиной, где я сыграла официантку Виолетту.

Нельзя подминать человека под себя

– У вас театральная семья?

– Все имели отношение к театру, начиная от дедушки. Ваня назван в честь моего деда Ивана Вольского, который учился на курсах при Александринском театре, потом играл на этой сцене. А когда один актер вернулся с фронта, дед, чтобы того взяли в труппу, уволился, освободив место. Это тот уровень этики и порядочности, который всегда был в доме. И надо же, чтобы через много лет мой сын Иван Волков, который уходил из профессии в музыку, сыграл Сирано на тех же подмостках. Я видела его на сцене, и для меня праздник, что так все закольцевалось. Дочка в фильме «Мамы-3» играла меня в молодости. Все мои невестки — актрисы.

Мама тоже хотела стать артисткой, окончила музыкальную школу вместе с сестрой. У нее был прекрасный голос, но война помешала, безденежье, отца по доносу посадили в 1949 году, и она потратила все заработанные деньги на адвокатов, чтобы его реабилитировали. Мама хотела, чтобы я пошла в актрисы, видела во мне то, что никто не подмечал. Заставляла танцевать, устроила после школы в 16 лет в миманс (мимический ансамбль, участвующий в оперных и балетных постановках. — Прим. «Антенны») Малого оперного театра, что стало для меня огромной школой, научило не бояться сцены и импровизации, выходя в неизвестных спектаклях. Я ей обязана. Мама говорила: если понадобится поехать в другой город, уедем, лишь бы я была в театре. Тащила меня на себе, освобождала от быта. Она — моя крестная мама в профессии, а еще Алиса Фрейндлих, которая буквально насильно привела меня в театральный кружок, и я заинтересовалась. Мы учились в одной школе, она — в старшем классе.

– В вас по-прежнему сидит ребенок?

– Да, к счастью. Детство было трудным, но мама организовывала все так, что никто этого не замечал. Хотя мы жили в совершенной нищете. Мама варила мне и двум братьям овсянку и добавляла репчатый лук, чтобы не было цинги. Иногда говорила: «Пойдем пообедаем к знакомым». Пока мы приводили себя в порядок, опаздывали. Выходили на улицу и хохотали. Чувство юмора спасло. Никогда не отчаивались. Мама любила повторять: если тебе плохо, посмотри по сторонам, кому хуже. Приведи себя в порядок и действуй. Она ненавидела трусость и вранье. Нас никогда не ругали и за плохие отметки. Прививали любовь к музыке. Я согласна со Славой Полуниным (актер, режиссер, клоун. — Прим. «Антенны»), который сказал, что если в течение дня не произнести «ух, ты!» или «ура», то день прошел даром. Это и значит сохранить в себе ребенка. Важно каждому, но особенно актерам.

…В питерском ТЮЗе как-то нашла в туалете экзаменационный лист, где про меня было написано: криворотая, косноязычная… Это писала народная актриса, причем крайне некрасивая. Я встала у ее гримерки и спела частушку: «Криворотая, косноязычная — эх, судьба моя, да необычная! Красавица, народная…». Я озорничать люблю и не обижаюсь, когда шутят в мой адрес.

– Воспитывали своих детей, как вас мама?

– Да, точно так же. Но я много работала, и мама занималась ими. Есть такая песня «Стань таким, как я хочу». Нельзя это применять к детям и мужьям тоже. Нельзя подминать человека под себя.

– Вы правдолюб, можете в глаза сказать все, что думаете?

– Могу. Когда мне в кино попадался слабый режиссер с небольшим опытом, пользовалась хитрым способом, говорила: «Вот вы на одной репетиции сказали…», хотя это были мои идеи. Он: «Я это и имел в виду». Обманка такая. Проработала в БДТ 23 года. Хотела уйти после смерти Товстоногова и уехать в Москву, но меня удержали, а главное — что болела мама, которая сказала подруге: «Хочу умереть в Питере». И я порвала очередной купленный билет. А вот когда мамы не стало, я начала рулить активнее в столицу.

Наступил период безденежья, и я впала в отчаяние. Тогда я уже жила в третьем браке, у мужа Владимира была своя мастерская в Питере, и он сопротивлялся переезду в Москву. А я отвечала за завтрашний день. От безнадежности обратилась к астрологу, чтобы мне составили гороскоп, причем грамотный, по часу рождения. Читала его три часа. Там было написано: «Вы всю жизнь помогаете людям, в Москве будут помогать вам». Так и случилось с первой секунды, в столице стали раздаваться звонки и поступать предложения. Я спросила у астролога про мужей: «Почему так странно складывались отношения, все рассыпалось? Вот сейчас мне повезло». «Это не везение, ваш выбор. Вы сами подходите к определенному человеку». Теперь молодым подругам говорю: «Не делай из табуретки пуфик, обобьешь руки. Если у человека есть за что прощать, есть качества, которые ценишь, пристраивайся». Поэтому мой третий брак был счастливым».

– Как с третьим супругом встретились?

– С Володей Ховралевым (главным художником Большого театра кукол в Санкт-Петербурге) мы были знакомы давно, нас даже пытались соединить, но не случилось. А спустя многие годы я вела детскую программу, и мне нужны были поделки, позвонила завлиту театра кукол, а Володя оказался рядом, мы встретились и уже не расставались. У него был срыв нервный, вынужден был уйти из семьи, где остался маленький ребенок, а я в то время увлеклась мануальной терапией. Отец хотел, чтобы я стала врачом, и, наверное, я на подсознательном уровне стремлюсь помогать людям. Делала Володе классический массаж, чтобы снять стресс. Мы прожили 32 года, были абсолютно разные, но читали одни и те же книги и имели одинаковые жизненные позиции. Он не являлся поклонником театра, но меня это не травмировало. Проблемы, которые он не мог решить, взяла на себя, так мне легче. Он умер пять лет назад в 84 года во сне. Я не поняла, будила его долго. Когда Володи не стало, осознала, что лишилась фантастического собеседника и друга, с которым можно было проговорить все.

– Тяжело пережили уход?

– Было трудно, но у меня не было времени на переживания. В Москве похоронить — 3 миллиона рублей, за чертой МКАД — 1,5 млн. Урну мне не выдавали до тех пор, пока не принесла справку о купленном месте на кладбище. В итоге купила место в области за 500 тысяч. И когда хоронила урну, раздался телефонный звонок: «Не пришла актриса, приезжайте сыграть спектакль». Сначала я закричала: «Не могу, я хороню мужа!» А когда села в машину, то поняла, что не только я, но и все останутся без денег, потому что больше спектаклей в летнем сезоне не будет. И я согласилась, чтобы спасти спектакль и коллег. Я никогда не думаю о себе, главное — помочь близким. В день смерти мамы тоже была на сцене, хотя мне казалось, что не переживу. Но это преодоление и помогает держать себя в тонусе.

– У вас более 400 ролей. Сейчас часто отказываетесь?

Волчья стая из 21 человека

– В этом году как юбилей отметили?

– В свой день рождения всегда работаю (15 апреля актрисе исполнилось 80 лет. — Прим. «Антенны»). Когда не бывало работы, я заранее в Питере организовывала творческий вечер. Так однажды сыграла «Двое на качелях» с Иваном Краско. В этом году в Театре Бабкиной играла в спектакле «Бабий бунт», пришли мои родственники — дочь, сын, три невестки, братья, сестры, внуки — вся моя волчья стая, это было счастье. Выражение «волчья стая» придумала, когда перебралась в Москву из Питера. Часть родни осталась там. У нас 21 человек Волковых, и все имеют отношение к искусству. Я никогда ни с кем не расставалась, даже когда у Вани случались неблагополучные исходы в браке, говорила невесткам: «Надо держаться за руки, чтобы не пропасть поодиночке». Я люблю всех невесток, помогаю им как могу, и у Вани с ними чудные отношения.

– У внуков актерские задатки есть?

– У меня шестеро внуков. И двое правнуков — Даша и Дима, которые блистательно танцуют и побеждают в конкурсах. Старший внук Максим появлялся в детстве на сцене БДТ, сейчас он менеджер. Мог бы стать актером, но не захотел. Внучка Яна учится в театральном в Питере, Арина будет пианисткой, Ася — юристом (дочери актрисы Чулпан Хаматовой. — Прим. «Антенны»), Егор с 9 лет работал в театре, сейчас взял паузу, а самая младшая, Александра, только пойдет в школу, занимается и музыкой, и танцами.

– В книге «Перекрестки судьбы» вы пишете письмо себе молодой. А что бы сказали себе сегодняшней?

– Спасибо Господу, что жива. Это я говорю каждый день. Не знаю, сколько лет мне суждено прожить, но я радуюсь каждой секунде. А главное — что до сих пор я на сцене и я счастлива.